Новости Менмы: О хрупких мультиках

от 19 июня
{_google_reklama_728x90_}

Да, я хорошо ее знаю и думаю, что она блестящий драматург. И пьеса очень хорошая. Чем дольше над ней работаешь, тем глубже она открывается. Возможно, с первого раза ее трудно понять — нужен опыт, чтобы сразу оценить новую пьесу, но для нас, актеров, это просто подарок хитовой музыке. Если вы ее прочитаете, вы увидите, сколько раз Жанна спрашивает себя: «Зачем все это было нужно?» Она вспоминает 1991 год, когда ей, молодой девушке, пришлось через многое пройти, чтобы выжить. Рассказывает какие-то эпизоды из своей жизни, говорит вслух не для того, чтобы объяснить кому-то, для чего она все это делала, а чтобы самой понять — зачем?

Конечно. Я хорошо помню это время, потому что Литва тогда освобождалась и мы стояли на площади и пели. Это была «поющая революция», прекрасный период в моей жизни.

Я помню, как мы с бабушкой пошли в Вильнюсе в кафе — это само по себе было событием — и у дверей стояла женщина, которая могла бы быть моей учительницей или работать в театре, и просила денег. В английском языке есть такое понятие — «сырой капитализм». Вот такой капитализм и пришел к нам в 1990-е. Золотая лихорадка. Кто это понимал, сделал свой выбор.

Я, наверное, тогда об этом не думала. На то и молодость, чтобы не думать о рисках. Только потом, задним числом, ты понимаешь, насколько это было рискованно. Я уехала из своего уютного вильнюсского театра одна в Америку в 1991 году, когда вообще никто не ездил за границу. Уже разрешали, но уехать было нелегко. Меня не выпускали на границе, из театра я уже ушла… Сложный был период.